Впрочем, сообщение об исчезновении банд было несколько преждевременным: даже 4 сентября 1929 года газета «Дерби Дейли Телеграф» на первой полосе объявила о том, что на скачки из Бирмингема прибыла банда, состоящая примерно из 25 карманников и шулеров. Полиция разделила эту банду, а люди в штатском «весь день следили за каждым шагом гангстеров как на поле, так и в пределах главных рингов».

Через два месяца, 25 ноября, в газете «Челмсфорд Кроникл» появилась заметка о нападении на Бенджамина Йидона и его сына Ричарда. Оба работали букмекерами и 16 июля возвращались в Лондон со скачек в Ньюмаркете. В компании других завсегдатаев скачек Йидоны остановились выпить чаю в Собриджтауне, где у них вспыхнула ссора с Филипом Томасом и Джоном Тернером из-за ставки на предыдущих скачках в Лингфилде. Мужчины напали на букмекеров, у которых было с собой от 600 до 700 фунтов наличными, и попытались ограбить их. Томаса оправдали, а Тернер признал себя виновным в простом нападении и получил условное наказание, обязавшись не нарушать общественный порядок.

Сорокалетний Тернер торговал рыбой в Шордиче, а 33-летний Томас заявил, что является букмекером. Его слова были ложью, ведь на самом деле он был жестоким и беспринципным членом «Бирмингемской банды». Филипа брали под стражу за нападение на Билда в ходе битвы при Бате, и он сидел на скамье подсудимых, когда Кимбер и Джойс объявили о первом перемирии между ипподромными бандами. Теперь, однако, Томас жил в Лондоне и указал адрес в Брикстоне, к югу от Темзы.

Похоже, нападение на Ричарда Йидона было спровоцировано не только спором о ставке. Потерпевший был секретарем «Ассоциации защиты интересов букмекеров», а эта организация, само собой, была в ответе за возбуждение дел против членов банд и активно помогала очищать ипподромы от рэкетиров. Будучи одним из заправил банды и явно получая неплохую прибыль от крышевания букмекеров, Томас, конечно, был зол на Йидона и других членов Ассоциации за ограничение свободы своих действий и снижение доходов. И правда, в протоколах Ассоциации значится, что нападение на Йидона было совершено с особой жестокостью, и после него ему понадобилась практически постоянная защита полиции.

К счастью, к этому времени предпринятые полицией меры и осуществленные аресты привели к упадку ипподромных банд. Этому способствовали также более жесткие наказания и ряд других факторов, включая адресованное летучему отряду Скотланд-Ярда и уголовному подразделению столичной полиции распоряжение министра внутренних дел, в котором предписывалось обезопасить ипподромы Англии. Возглавляемый грозным Натти Шарпом летучий отряд определил те ипподромы, где беспорядки были наиболее вероятны. Как выразился Сэм Делл, когда сам Натти «появлялся на ипподроме, все бандиты бросались врассыпную и убегали от него, сверкая пятками».

Присутствие Шарпа не могло не радовать «Клуб жокеев». Взяв курс на искоренение бандитизма, Клуб в 1924 году основал специальный отдел для надзора за рингами. В него вошли несколько инспекторов, перед которыми стояло три основных задачи: они должны были, во-первых, стоять на входе и не пропускать нежелательных личностей; во-вторых, патрулировать ринги и выслеживать уэлшеров и известных негодяев; а в-третьих, проверять подозрительные споры о ставках.

Главным надзирателем был отставной военный У. Беббингтон, который заметил в своей книге «Мошенники на скачках» (1947), что до конца 1920-х годов «множество букмекеров было несчастными людьми». Впрочем, во второй половине этого десятилетия дела значительно улучшились благодаря совместным усилиям «Клуба жокеев» и букмекерских ассоциация Юга, Мидлендса и Севера.

Члены ассоциаций подчеркивали свою честность значками, на которых было указано название организации. Они провозглашали свое стремление к прозрачному ведению дел, выводили на чистую воду уэлшеров, которые пользовались значками ассоциаций, и предупреждали публику о появлении «букмекеров-выскочек» (а попросту – жуликов), которые приезжали на крупные скачки и бесследно исчезали со всеми ставками. Наконец, Ассоциации формировали «палаточные комитеты» «для охраны и защиты прав букмекеров на скачках». Такие комитеты могли работать только при поддержке «Клуба жокеев», и с 1929 года эта поддержка была получена.

С этого момента палатки устанавливали уже не гангстеры вроде Кимбера и Сабини, которые забирали себе половину прибыли занимавших их букмекеров, а персонал ипподромов, связанный с местными ассоциациями по защите интересов букмекеров. Подавая заявку на получение палатки, любой букмекер должен был заручиться поддержкой двух своих коллег, которые уже давно работали на этом ипподроме и готовы были выступить в качестве поручителей. После этого имя претендента вносили в список ожидания, и первая освободившаяся палатка по принципу старшинства переходила к следующему букмекеру в этом списке.

Бирмингемский ипподром, сентябрь 1923 года. В центре снимка стоит букмекер Гай, который считает деньги. Прямо перед ним – его дети Перси и Герти. Уважаемые букмекеры вроде мистера Гая с воодушевлением встретили известие о перемирии, заключенном в конце 1921 года между «Бирмингемской бандой» и бандой Сабини и их союзниками.

Вот так, одним махом, эта система положила конец всем спорам о палатках и лишила гангстеров возможности контролировать большую их часть. Ко второй половине 1930-х годов в зоне ответственности «Южной ассоциации по защите интересов букмекеров» осталось только два места, где невозможно было ввести такие же правила, а именно ипподромы в Эпсоме и Брайтоне, территория которых не была полностью огорожена. В результате там продолжали промышлять банды мошенников и хулиганов – неудивительно, что действие романа Грэма Грина о преступном подполье разворачивается именно в одном из городков Сассекса.

Идея романа «Брайтонский леденец» пришла Грину, когда он услышал о нападении на букмекера и его подручного неподалеку от ипподрома Льюиса. Впрочем, это нападение никоим образом не было связано с букмекерскими палатками – оно, скорее, походило на предсмертные судороги старых добрых ипподромных банд. После вспыхнувшего на скачках в Грейт-Ярмуте спора один из приспешников Альфи Соломона раскроил лицо Доджеру Маллинсу. В отместку Маллинс склонил Джимми Спинкса из «Хокстонской банды» и Вэла Макдональда из «Парней из Элефанта» отправиться вместе с ним на поиски Соломона в Льюисе. В результате собралось более 40 гангстеров, которые отыскали противника и жестоко избили Соломона и его подручного.

После этого нападения «Дейли Мейл» заявила: «500 гангстеров грозят новой ипподромной войной». Этот тревожный заголовок перекликался с более ранним сообщением «Дейли Экспресс» о том, что ипподромные банды «практически так же хорошо организованы и столь же беспринципны, как гангстеры Чикаго». Пресса явно пыталась приравнять так называемые ипподромные банды к гангстерам Соединенных Штатов Америки, и в 1938 году газета «Дейли Скетч» опубликовала сенсационную новость: «Гангстерский беспредел здесь и сейчас: за бандами стоят американские преступники».